Клуб Любителей Секса (КЛС): Москва.Каприз. Николя и песенка Остапа Бендера.

Москва. Клуб Каприз.

Неудачный день сегодня будет. Время два часа ночи, постоянных клиенток не видно, а VIP-столики занимают стайка загулявших офисных сотрудниц, подвыпившие подружки, компания геев и три испуганные тети, невесть как попавшие сюда. Нагрузка на печень в виде бутылки коньяка была напрасной. Не будет денег сегодня. Не будет даже приватного танца и приглашения за столик. Ничего не будет. И копеечку никто не даст. А домой он поедет с понапрасну растраченной энергией и выходным окладом от клуба, которого хватит на пиво и такси до Мытищ. Через двадцать минут его последнее выступление под песню Остапа Бендера. Костюм уже на нем, прическа и лицо готовы, а значит, это время он сможет потратить на тихий долив коньячка в организм.
Хорошо!... Жаль, лимончик обглодыш остался…Редкий случай – он один в гримерке, а значит, может побыть наедине со своими мыслями, со своими планами…
Впрочем, планы пока одни – исполнить номер. Пока он не переоденется и не сядет в такси с дежурным пивом, погрузиться в свои собственные мысли он не сможет. Впереди- сценка из фильма под фонограмму и танец Миронова с Полищук. Это был его любимый номер, его любимый конек. Всех своих основных клиенток он зацепил на этой песне….Зацепил случайно, не планируя, и не желая никого зацепить. Странно…. Вот бывают такие моменты, когда какое-то сильное впечатление из детства вдруг начинает работать на тебя много позже…. Он до сих пор помнит, как юным подростком съедал телевизор, впитывая в себя профиль Любови Полищук и боготворя Андрея Миронова. И вот сейчас он сидит, ожидает своего номера под их песню и шифруется от начальства, попивая коньячок из термоса, будто это кофе.
Он закурил. Хорошо…. Посмотрел на часы. Еще десять минут до его выхода, плюс на задержку столько же. А то и больше. Как он любил эти минуты, когда у него стопроцентная готовность к выходу и еще некоторое время для волшебного напитка из термоса!
Приподняв и натянув подбородок, он посмотрел на себя в зеркало. Ах, как хорош! Какой правильный нос, четкий овал лица, умный лоб! Почему-то он нравился себе только в этом гримерном и нехитром зеркальце для парней из Каприза. Из макияжа – только дежурная пуховка и гель для волос. Но почему такая разница? Как часто в других, грамотно освещенных, и дорогих зеркалах он видел себя свежевыбритым, напомаженным, толькочтоподстриженым, многоднейнепьющим и здравоспермонесущим! Однако в тех, в других зеркалах, отражение показывало лишь мешки под глазами, скорбные складки у рта и тупой вид унылой коровы, загнанной в стойло.

-Коля, б…я, где мои белые шпильки!? Кто их спи….!? Заебали! Вокруг одни пидорасты!!!- Зара ворвалась, оставила вопросы для раздумья и убежала, не дожидаясь ответов на них.
- Во-первых, я просил не называть меня Колей, а во-вторых, попрошу орать по-доброму, а не с таким надрывом! - ответил он уже в коридорную пустоту.
Он очень не любил когда его называли Колей. Бери-ка Коля гармошку да запевай – вот такие ассоциации возникали у него при слове «Коля». Уж лучше Николай. Или Николас. А еще лучше – Николя, с ударением на последний слог. Но что делать! У него такое имя и надо предполагать, что некоторые будут называть его без изысков – Колей.

Приложившись напоследок к термосу, он приосанился, поработал плечами, размял руки, втянул пресс. Скоро на выход. Низкий старт. Зара должна объявить. Обычно, когда она ведущая, то день удачный. Николай испытывал какое-то подкорочное, глубинное уважение к этому парню (ныне – Заре), который был чуть старше его. Коля посмотрел в зеркало и задумался. У него, у Коли, было гораздо больше возможностей. Зара приехал молодым пареньком из черт знает откуда с вещмешочком на плечах. Один, никому не нужный, всеми шпыняемый, без денег, вещей и еды. Он прошел через нищету, убожество, унижение и ненужность. Полноватый парень, сделавший из себя кумира, придумавший себе имя Зара, был в глазах Николая таким же недолюбленным и несчастным ребенком, каким был он сам. Николай ценил в себе лишь одно качество – он видел людей. Чувствовал их и знал их, увидев кого-либо единожды.
-А сейчас выступает Остап Бендер!!!!! Мальчики, девочки, держитесь за писи – попы!! Самый сексуальный мужчина выходит на сцену!! Ты что сидишь ничего не пьешь, Муся старопездная? Аплодисменты!- за полсекунды до объявления Зары, Коля был уже на полпути на сцену.
«Как он может базарить обо всем этом не бухая?». Николай пожалел что сделал слишком маленький глоток из термоса….

«Я Вас люблю, я не покину Вас….» Сценка, исполняемая Николаем предполагала партнершу из зала, которую он был вправе пригласить из присутствующих дам. Обычно Николай выбирал партнершу сам. Как обычно, на середине первого куплета, Николай спустился с трех сценических ступенек с намерением выбрать партнершу. Столиков около сцены не так много – справа группа геев, слева-слишком возрастные и безденежные тети, прямо –пьяные и милые полудевушки-полуженщины, полудомохозяйки-полубанкиршы. Слишком независимы и смелы для первых и слишком ухожены и красивы для вторых.
Николай интуитивно схватил самую позитивную и улыбчивую из всей стайки, вытянул ее на сцену. Пьяный Бог, голливудская улыбка, обаяние, радость момента , восторг момента – все было в ней. Он будто не танцевал с ней – а проживал с ней жизнь, будто бы пел с ней эту песню, будто бы возносился сам куда-то в волшебные миры и возносил ее в мир ее женской сути. Вот если бы у него, сейчас, были бы все цветы мира-он подарил бы их ей запросто. Было бы золото мира – подарил бы ей. Он клял себя, что у него нет с собой даже бутофорской розочки, что он так неподготовлен и недостаточно пьян для настоящих виршей. Его пленило, что его партнерша отдавалась танцу, будто это ее последние минуты жизни. Чуть полноватая, чуть более пьяная, чуть более красивая, невероятно гибкая. «Не все так живут, как она танцует» – подумал Николай.
Какое-то непонятное и невероятное совпадение моментов читалось в ней.
Она также как он смотрела в детстве этот фильм –и также любовалась актерами, она знает все.

«Я Вас люблю, я не покину Вас…» - Она решила вспорхнуть под окончательные звуки музыки и взмахнуть крыльями, она была в образе. Николай не удержал ее. Безудержная Партнерша упала. «Уволят. Посадят. Зачмырят.» Николай знал законы клуба – любая женщина здесь Богиня, и если с ней что-то случается, то в этом виноват только смердящий раб, коим являешься ты. В данном случае –дейтвительно ты. Раб Божий Николай.
-С Вами все в порядке?-спросил у лежащей партнерши Николай.
-Все ли в порядке с Вами?
Первый его испуг был за нее, за ту, которая упала, Второй испуг был из-за начальства.
-Со мной все в порядке- она подпорхнула, улыбаясь ему и всем. Будто извинялась за свое пьяное состояние, впрочeм, призывая всех оказаться в нем. Ее действие оказалось лучшим – официанты были наразрыв. Публика требовала добавки. Николай жалел о двух вещах- что его партнерша упала, а значит и он опозорен, и что в его термосе осталось слишком мало коньяка.
_______________________

- А знаешь ли ты, мой мальчик от чего страдала Любовь Полищук в последние дни жизни?-спросил смывающий грим Зара.
-От чего?-спосил Николай.
-Из-за этой сценки, из-за этого фильма «Двенадцать стульев». По сценарию Миронов должен был уронить ее, а съемочная группа забыла постелить матрас, и он уронил ее на бетонный пол. И с молодых лет у нее болела спина. Мучалась, бедняжка. И ты уронил свою партнершу. История повторяется. И не ты один роняешь своих партнерш. Все их роняют. Песня эта живет своей собственной жизнью. Ты ее не удержал. Но кто виноват в этом? Ты ли? Песня ли? Или боль, мужество и талант Любови Полищук. Или чувство вины Андрея Миронова?
- Все вместе, Зара, все вместе. Но я больше никогда, слышишь, никогда не буду исполнять номер под эту песню!