Упаковочный магнат Эрл Брукс (Костнер) два года никого не убивал, глуша жажду крови занятиями декоративной керамикой. Но когда он едет домой с вручения премии «Человек года», в зеркале заднего вида материализуется его второе «я» (Херт) и говорит: «Да ладно тебе, давай еще разок». Той же ночью, наврав жене, что пойдет вылепит на сон грядущий пару горшков, Брукс достает из тайника беретту с глушителем и полиэтиленовый мешок. Как бывает в таких случаях — две минуты удовольствия, а проблем потом на полжизни. Расследованием убийства займется смышленая, к тому же совершенно осатаневшая из-за проблемного развода женщина-полицейский (Мур). Фотограф-вуайерист, заснявший Брукса на месте преступления, станет проситься к нему в напарники. А тут еще дочку отчислили из колледжа.

Рефлексирующий серийный убийца, ключевая фигура релятивистской мифологии 90-х, с ее упадком логичным образом поскучнел и скис. Брукс — если не родной брат, то кузен Ганнибалу Лектеру и финчеровскому Джону Доу — изливает душу на собраниях анонимных алкоголиков (не уточняя, правда, к чему именно у него аддикция; но, кажется, скажи он, что любит стрелять в голых людей, ему бы все равно похлопали за откровенность), тревожится, не передались ли его склонности дочке (по ходу дела — передались), шепчет: «Господи, дай мне сил» — без особой надежды на ответ, планирует самоубийство — но кто тогда позаботится о семье. Это в некотором роде «Американский психопат», переснятый в жизненных обстоятельствах «Осеннего марафона», — фильм об очень понятном и знакомом процессе: противостоянии добрых намерений и дурных привычек. Идея сама по себе превосходная, и траченное молью, немного дурацкое обаяние Костнера тут как нельзя кстати, но режиссер и сценарист Эванс работает как-то совсем без блеска. Многофигурный сюжет с аж четырьмя параллельными интригами похож на «Молчание ягнят», но только написанное Сидни Шелдоном: Деми Мур одновременно служит в полиции и владеет какими-то несусветными миллионами, ее бывший муж с любовницей-адвокатшей вообще ведут себя, будто сбежали из венесуэльского сериала. Как ни крути, Георгий Николаевич Данелия на сходном материале добивался куда более пронзительного результата.