Клуб Любителей Секса (КЛС): Доминикана. Путевые заметки

Итак, та самая гаитянка. Появилась она так: пару дней до того мы познакомились с другой очень интересной дочерью гаитянского народа по имени Наташа. Я договорился с ней на поебаться для двоих - меня и Отшельника - но по пути домой она потерялась. Как выяснилось позже, ее свинтила полиция. Но я заметил в тот раз, какими глазами она смотрела на Отшельника! Она должна была еще появиться на нашем пути, и она появилась – выпорхнула с дискотеки и с довольным видом уселась за наш столик на Кайя Дуарте, оккупировала нас, как только мы остались одни.

Но в этот раз она пришла не одна. С ней была подружка - Фанни, тоже черная как смоль уроженка славной страны Гаити. Не такая яркая, как Наташа (та-то, без всякого сомнения, просто звезда!), но тоже вполне себе ничего. Как я понимаю, Наташа просто захотела побыть с Отшельником тет-а-тет, и потому, чтобы я не мешался, притащила подругу. За что я ей, надо сказать, очень благодарен.

Девочка не просто аналог – страстный, сеКСуальный и УМЕЛЫЙ аналог, что встречается не столь уж часто даже в Доминикане. Грудка там, как всегда, висит, попа же, как всегда, исключительной упругости и округлости. Плюс стройненькая фигурка, узкая талия… В общем, если развернуть к себе спиной – мой любимый размерчик…

Первый трах, первый отстрел. Лежу, курю. Заглядывает в глаза:

- А ты что, больше не хочешь?

- Чуть попозже, милая. Дай мне маленько отдохнуть!

- А почему не сейчас?

А пися-то уже у нее во рту! Сосет не очень умело, но старательно, так что минут через пять это опять уже не пися, а хуй – предмет, вполне готовый к употрЕБЛЕнию.

Второй раз – подольше и поизобретательней. В отличие от первого, она успела как следует намокнуть, стонала и выгибала спинку в ЗКП, как дикая черная кошка. Отстрел. Барышня негритянской наружности уснула довольная, свернувшись калачиком и что-то там мурлыкая на своем родном креольском языке.

Утро, будильник.

- Тебе пора идти!

Вопросительно-умоляющий взгляд в глаза:

- А что, мы больше не будем?!

- Да я еще сплю, девочка!

- Это не важно!

- Да, но ведь ОН еще спит!

- Ничего, сейчас мы его разбудим!

…Я проснулся окончательно, когда ОН уже вовсю стоял, а Фанни извивалась и прыгала на нем довольная и счастливая. И надо сказать, я совсем не сердился на нее за то, что был так бесцеремонно разбужен.

Потом она собралась уходить и попросила меня позвонить Наташке, которая, понятно, развлекала Отшельника. Поп..дели с ней о чем-то на своем креольском. Фанни положила трубку и со всей серьезностью принялась мне растолковывать, что Наташка сейчас никак не может уйти, и ей придется идти одной.

- Но почему?

Она сделала очень серьезное лицо.

- Понимаешь, она с твоим амиго ВСЕГО ТОЛЬКО ДВА РАЗА! Мы уже три, а она еще всего два. Нет, она никак не может сейчас уйти!

Я дал ей 1200. Взял у нее сумочку, специально отвернулся, чтобы она не видела, и положил. Протягиваю ей сумочку, смотрю на реакцию. Экзаменатор хренов! Фанни смотрит мне в глаза долгим благодарным взглядом, говорит «грасиас!» и закрывает сумочку, не глядя на бабло. Экзамен сдан на «отлично»!

Мизантропическое отступление. Аптимистам не читать!

...Я часто вспоминаю ее сейчас в далеком заснеженном сибирском городке. Вспоминаю ее страстность, любвеобильность и самое главное – то, что мы привыкли называть «отношением к клиенту». И я много думаю о том, как же у нас все по-другому устроено (Хотя, как мы иногда убеждаемся, бывают и приятные исключения ).

Ёпа мать! Пять часов знакомства - и три полноценных КСа. Ахренительных, страстных, взаправдашних. Все это время – чудесное отношение, ни одной деталью, ни на минуту не напоминающее тебе, что это всего лишь «платные услуги сеКСуального характера». И все это за 40 баксов – стоимость одного несытного ужина с «честной» белой девушкой. Одного из череды многих на пути к ее постели. Причем, эти 40 я дал ей сам! Я мог бы дать и 30 – она бы не обиделась, точно так же произнесла бы «грасиас!» и растворилась в молочно-белом карибском утре.

Если бы весь платный секс был таким, я забросил бы всякий честный съем раз и навсегда к чертовой матери. Я сэкономил бы себе кучу нервов, бабла и здоровья, а самое главное – времени. Я бы больше работал, созидал и, в конце концов, обязательно создал бы что-нибудь выдающееся. Я стал бы велик и знаменит, и меня любили, меня добивались бы Шакира, Анджелина Джоли и Шарлиз Терон.

Вместо всего этого я сижу с очередной 18-летней дурой в кафе далекого заснеженного сибирского городка. Я веду 18-летнюю дуру в ночной клуб, пою ее текилой, наливаюсь сам, трачу кучу времени и бабла. На нее оборачиваются местные папики, разного рода «тревожные персонажи» (с). Тревожные персонажи провожают меня недоуменным взглядом, дескать, где это этот лошара вырубил себе такую тёлу? Я же понимаю с тоской, что она выжрет всю текилу с шампанским, натанцуется до одури и свалит к мамочке, довольная, что удалось на тот раз так клево оттянуться, не торгонув при этом п…дой. А потом будет звонить мне на мобилу, мурлыкать сексуальным, по ее мнению, голосом, растягивая слова: «Ну что, когда мы еще пойдем куда-нибудь тусоваться?»

Вместо всего этого я звоню очередной 26-летней дуре, с которой познакомился по Интернету на предмет пообщаться-поебаться, потому что мне скучно и одиноко в чужом сибирском городке. 26-летняя дура, охренительный менеджер какой-то не менее охренительной местной компании, выдает мне в трубку:

- Ламб, я вижу, что вы мужчина умный. Я должна сразу расставить все точки над i. Я не подрабатываю проституцией. Так что, если вы рассчитываете на быстрый секс, то это не ко мне. Снимите себе девочку на дискотеке.

Ну ёпа мать! Ты же не видела еще меня ни разу, только на присланной плохой фотографии. Если я тебе не понравился, то за каким, спрашивается, иксом ты дала мне свой телефон? Если же я тебе немного понравился, то ты что, в свои 26 лет не знаешь, что не только проститутки, но и все мужчины и женщины иногда делают это – вступают в половые отношения? Когда им хочется, когда между ними вспыхивает желание, рождается страсть?

…Ах, если бы отношения женщины к мужчине в цивилизованном белом мире было таким, как там, на благословенных землях Карибского бассейна! Тогда не нужно было бы лететь на другой бок шарика, за 12 часовых поясов в поисках коротких мгновений искренней и страстной любви.

Хуево устроен этот бренный мир, господа! Как говаривал молодой Лимонов, что ж ты, мир, ёб твою мать!

* * *

…Когда Фанни уходила, я случайно увидел, что охранник отеля забрал у нее сто песо взамен на седулу, которую она с вечера оставляла на ресепшене. Я догнал ее уже на улице, сунул ей в сумочку еще одну сотку. Она посмотрела на меня таким взглядом… Говно вопрос, девочка, для тебя – не жалко!

--------------------------------------

В качестве бонуса - Фото Отшельниковой Наташки
Черным - черно!

Спешиал сэнкс автору - Отшельнику. Я все же надеюсь, что он сам про нее еще напишет...

Сначала я принял ее за подружку какого-нибудь богатого доминиканского папика. Высокая, ухоженная, красивая с прямыми, жесткими, черными как смоль волосами, она стояла на дискотеке «Эль Латино» в Сосуа недалеко от входа, вместе с еще парой-тройкой столь же нетипично красивых подруг.

Ола! – Ола! Комо эста? - Бьен! Обычное доминиканское начало разговора. Мы сели там же, у входа, я заказал ей пиво. Чего это она со мной разговорилась? Девушка на взгляд с трех метров – типичная мандель, в полном российском смысле этого слова. Может, не очень высокая, на каблуках всего где-то под 175, но пропорции вполне мандельные, да и лицо не подкачало. И только при более близком контакте чуть-чуть начинает проступать некая вульгарность. Впрочем, видел я в России и куда более вульгарных моделек и миссок.

То, что она блядь, я понял где-то в середине разговора. Понял по подругам – не может быть у честной девушки на дискотеке в чужом городе (она сказала, что сама из Санто Доминго) столь много подозрительного вида подруг. Но какая, однако, маскировка! Ни капли не похожа на тех прилипчивых девиц, что местные приличные девушки презрительно называют «путами».

Маска приличности мигом слетела с нее, как только речь зашла о деньгах. Даже манера речи неуловимо изменилась, от «светскости» не осталось и следа – обычная жадная до денег блядищща. Запросила 3000 песо, чуть меньше 100 баксов при курсе 32,5/1. И это за 2 часа – сказала, что на всю ночь не может. Я предложил 2000 до утра. Ладно, но только до 5 утра, - согласилась она. На часах было что-то около полвторого.

Дальше – сплошная нетипичность для Доминиканы. Хотя девушке целых 25 и ребенку уже 10 лет, тело без одежды смотрится прекрасно. Столь частого здесь животика нет и в помине. Грудь полторашка, может быть ближе к двоечке, хотя и мягковата на ощупь, почти не висит. Все тело очень чистое и ухоженное. А волосы, волосы! Длинные, прямые, густые, черные, как смоль, жесткие на ощупь…

Сразу до порцесса попросила достать деньги и гандоны и положить на тумбочку. Дескать, они мне душу согревать будут, когда я на твой хуй полезу.

И вот что… удивительное дело! Хотя я прекрасно видел, что девушка цифровая до мозга костей, у меня уже стоял на нее еще до того, как она успела раздеться. Дальше же начался вообще сплошной блядский мастер-класс. Пута едва ли не насильно уложила меня на спину, дескать, лежи, дурак, сама все сделаю. Гандон – ртом (!), хотя у самого основания члена чуть-чуть и помогла себе руками. Сосет нормально (!!!), не высший пилотаж, конечно, но вполне «зачетно» - сильно, мягко, глубоко, чуть помогая себе руками, но тоже в кайф. Как это непохоже на обычное доминиканское неумелое облизывание! В губы не целуется.

Наездница, миссионерка, ЗКП…

Еще один интересный момент. Посередине порцесса вдруг соскочила с меня, начала вытирать пизду полотенцем. Эстой демасиадо мохадо – я излишне мокрая, - полуизвиняющимся тоном произнесла она. Надо полагать, по ее блядскому профессиональному кодексу это большой минус. И вот что интересно, опять же. Я хотел ее вместе со всеми этими ее до боли знакомыми блядскими штучками, хотел все время, пока мы совокуплялись! Надо полагать, ностальгия проснулась по родным российским феям!

Кончил.

И тут началась абсолютно типичная блядская разводка. Да еще какая – театр одного актера! Дескать, я сейчас одеваюсь и иду. Куда, нахуй? Мы ж до 5 договаривались? Давай еще ебаться! Ну да, - признается неохотно, - до 5 договаривались, но вот ебаться второй раз – нет! (И правда! Лоханулся я конкретно! Формально предъявить ей нечего!). Мне вообще за уан фак обычно 3 штуки платят, а с тобой я за 2 пошла! Если ты хочешь, я буду сидеть тут до утра и смотреть телевизор. Я, кстати, голодная, давай, корми меня. И еще я хочу пива. – Да ты не охуела ли, девочка? Давай второй раз трахаться, а там посмотрим, может я и куплю тебе пива. - Нет, мы на второй раз не договаривались!

Ситуация заходит в тупик. Мы сидим на двух кроватях, между нами тумбочка, на которой лежат деньги. В какой-то момент замечаю, что мы оба смотрим в одну точку – на бабло.

Я: Иди в душ! Она: Принеси мне воды, я хочу выпить! Я (с нажимом): иди в душ! Она становится в красивую позу: Ты что, думаешь, я воровка?! Да, я ебусь с туристами за деньги, но я еще никогда ничего не украла, и никто не смеет называть меня воровкой! Я: А я и не называл. Иди в душ!

Когда по возвращении она не обнаружила денег, из почти светской львицы на дискотеке она и вовсе превратилась в злобную фурию. Орала: где мои деньги, прищуривала глаза и страшным (по ее мнению) голосом говорила мне, что мне не жить здесь в Сосуа, что здесь у меня будет «мучо пробламас». Не думаю, что она и впрямь могла устроить что-то серьезное, но пара тройка знакомых негров с криминальными наклонностями у нее вполне могли быть.

Однако вслух я ей говорил: знаешь что, девочка. Я тебе не какой-то там американец, я – русский. А для нас, русских, проблемы – это что-то вроде мармелада.

Так что, мне похуй, и я не боюсь проблем. И мы еще посмотрим, кто кому сможет устроить «мучо пробемас».

А сам в это время спокойно раздумывал. Ебаться она больше не станет, это очевидно, да и у меня вся охота пропала. Терпеть еще пару часов злобную фурию у меня не было никаких сил. Что остается? С паршивой овцы хоть шерсти клок – сфотать ее, отдать бабло и выпроводить нафиг.

Я почти насильно усадил ее на диван: объяснил диспозицию. Девочка, быстро смекнула, что к чему. Как и всякая опытная блядь, она была очень гибкой, и там, где встреча жесткий отпор, предпочитала договариваться, а не переть на рожон, мигом меняла линию поведения. Не правда ли, какая знакомая черта!

Когда я разъяснил ей, что фото не для полиции, а мне лично на долгую память, она согласилась. Но по привычке выторговала у меня, что фотаться она будет только в одежде. Ладно, хер с тобой!

Как только консенсунс был достигнут, девачка в очередной раз полностью преобразилась. Практически снова превратилась в дискотечную приму. Засмущалась, залопотала, что еще не готова, когда я достал фотик, принялась прихорашиваться у зеркала. Снова включились женские инстинкты, она принялась кокетничать со мной и с камерой. В эти мгновенья я ее и запечатлел. (Фоты будут! Как только отсканю...)

Как ни странно, расстались мы почти друзьями. Я поймал себя на мысли, что уже не могу всерьез расстраиваться из-за всех этих до боли знакомых блядских штучек, которые воспринимаются уже просто как неизбежное зло, еще один атрибут профессии.

Мы часто виделись потом в «Латине». Ола, мучачо! – Ола, чика! Как поживаешь, обманщица? - Я не обманщица, я честная пута! Ну что, может, пойдем сегодня к тебе в отель? - Нет уж, хватит! В другой раз, милая, в другой раз…

--------------------

С уважением,

Lamb.