Клуб Любителей Секса (КЛС): Из жизни санитаров…

Жаркий летний зной путался в листве исполинских тополей и, истратив всю энергию южного солнца, сникал, не достигая железных крыш клиник и учебных корпусов городка медицинского института. Благородная архитекту-ра зданий темного от времени красного кирпича внушала собой величие ме-дицинской науки. Огромные резные окна и широкие сводчатые коридоры да-вили на сознание посетителей, заставляя их общаться между собой только шепотом. Скорость, с которой сновали по коридорам туда – сюда каталки не давала толком рассмотреть нечто, лежащее на них, прикрытое простынями, иногда стонущее, иногда подозрительно молчащее. Полчаса тревожного ожидания окончательно испортили Кирюхе настроение…
Сначала из-за угла показался большой круглый живот, потом огромных размеров грудь, лежащая на животе, потом – всё остальное. Косолапо ступая на задних лапах, на него надвигалась медведица. Белая медведица. Затянутая в медицинский халат и украшенная накрахмаленным колпаком. «Привет, Кирюха! Я теперь буду твоим начальником, вернее, сестрой. Старшенькой… И звать меня будешь Валентина Васильевна! В этой клинике – я самая старшая медсестра. Весь средний и младший медперсонал у меня вот где! Понял!?». Огромный кулак, свернутый из толстых холеных пальцев на секунду задержался у самого носа белобрысого ушастого подростка. Кирюха с трудом сглотнул моментально высохшую слюну и кивнул. Ближайшие два месяца ему предстояло работать санитаром в клинике госпитальной хирургии… «Пропали мои каникулы! И зачем я повелся на вкрадчивые предложения ро-дителей поближе познакомиться с медициной! Ведь это они, а не я хотят сделать из меня врача. Ладно, посмотрим, что выйдет из этой затеи…»
А выходило не так уж и плохо: страшная, поначалу, старшая оказалась справедливым и одновременно юморным человеком, непонятные, поначалу, надписи на дверных табличках типа: «Торокальная операционная» или «Функциональная диагностика» обрели смысл. Через несколько дней Кирюха знал уже, что за первой дверью самые уважаемые в клинике люди – хирурги ковыряются в грудных клетках больных, а за второй – совершенно лысый, с тонким крючковатым носом, медбрат по кличке «Фантомас» колдует над де-сятком только ему послушных приборов. Новенький белый халат не только сделал Кирюху равноправным членом коллектива, но и стал своеобразным пропуском по всей территории института. Последнее обстоятельство, плюс статус «адьютанта» при старшей сестре, позволили новоиспеченному сани-тару за пару – тройку недель облазить все клиники и кафедры, сунуть свой любопытный нос в аптеку и на кухню, стать «своим» для местных полубогов – институтских плотника и сантехника. Каждое посещение аптеки, куда ежедневно приходилось наведываться с тачкой на «резиновом ходу» за «перевязкой» и растворами для капельниц, обогащало его на жменю – другую ас-корбинового драже. Из кухни его никогда не отпускали без свежей сдобной булочки. У молодости все-таки есть свои положительные стороны!
Новая работа сделала скучные и однообразные дни каникул жителя городских джунглей интересней, наполнила их новым ритмом и поселила уверенность в собственной значимости. Особенно укрепляло эту уверенность то обстоятельство, что ему уже доверяли держать в руках плечики со свежевыглаженным и накрахмаленным профессорским халатом во время ежедневного «построения» всего свободного персонала по случаю прибытия «светила» на рабочее место. На большее он и не рассчитывал, своё право подать этот халат профессору «старшая» явно не собиралась никому уступать. Вторым уважаемым после «старшей» человеком стала, невысокая, с добрыми карими глазами медсестра Катя из отделения сосудистой хирургии. Она ласково трепала Кирюху по непослушным вихрам на макушке каждый раз после того, как им в очередной раз удавалось вдвоем побороть похожую на шест для прыжков в высоту, артериальную капельницу, высотой метра в четыре. Ко-гда, наконец, заветная бутылка с раствором надежно поселялась где-то под потолком, появлялось немного свободного времени, чтобы узнать ещё что-нибудь новенькое и интересное.
В научных и не очень кругах института бродил устойчивый слух, что хитрый и умный еврей - заведующий лабораторией медицинской электроники и акустики находится на пороге открытия нового, жутко эффективного лекарства от импотенции. Хотя Кирюха ещё точно не знал – что такое импотенция, но ради любопытства завёл знакомство с тамошними восторженными лаборантами и выяснил, что завлаб пытается обмануть физические законы, настойчиво смешивая ультразвуком совершенно несмешиваемые в обычной жизни вещи: ценнейшее облепиховое масло с различными медицинскими жидкостями на водной основе. Те же лаборанты в порыве откровения пове-дали ему, что из отслужившего свой срок титанового излучателя для ультра-звукового генератора, можно «сваять» отличный анкер для занятий альпинизмом.
Знания в области химии пополнились, когда в застрявшем грузовом лифте, Кирюхины шаловливые ручонки от скуки покрутили вентили уже опустошенных в операционной баллонов с закисью азота… Остатков «веселящего» газа хватило, чтоб наполнить кабину лифта и лёгкие любопытного исследователя. Механик, отремонтировавший лифт, ошалел от увиденного и лично сдал практически в дым «бухого» Кирюху в крепкие руки «старшей». Та, после недолгих манипуляций с нашатырным спиртом, надолго усадила протрезвевшего за изучение различных инструкций по технике безопасности.
Много интересного оказалось и под амфитеатром лекционной аудитории. Здесь, между веников и швабр, в пропылённой полутьме, в беспорядке ниш и полок, ожидали своего разового ежегодного триумфа самые разные экспонаты. Реалистично раскрашенные мужские торсы с наполовину содран-ной кожей бесстрастно пялились на вскрытые женские животы, муляжи от-делённых от тела ног и рук цеплялись скрюченными пальцами за развешан-ные на гвоздях схемы операций по методам современных и дореволюцион-ных профессоров. В каникулярное летнее время здесь лишь изредка появля-лись две разбитные практикантки – старшекурсницы, чтобы выкурить в тишине и прохладе сигаретку – другую. Они то и манили сюда Кирюху даже больше, чем плакаты с изображениями обнаженного женского тела, частично изуродованного медицинскими инструментами. Он приспособился менять у них тайком «благоприобретённые» сто граммов чистого медицинского на па-ру бесстыдных поцелуев взасос.
Дольше всего не удавалось проникнуть в святая святых - операционную. Старшая операционная сестра клиники была неумолима, несмотря на то, что делила с Васильевной один кабинет на двоих. Кирюха периодически намекал ей, что работает в клинике не просто так, а чтоб узнать всю медицину изнутри и определиться, наконец, со своим будущим. Но каждый раз его аргументированные жаркие просьбы гасились ледяным взглядом, который жил между её крахмальным колпаком и марлевой маской. Делу, как всегда, помог случай… Кирюха неспешно толкал перед собой тачку с пустыми бутылками из-под растворов. Неожиданно приоткрылась дверь заветной операционной и палец в резиновой хирургической перчатке сделал несколько манящих движений. От неожиданности Кирюха завертел головой в поисках то-го, кого звал палец. Однако коридор был пуст, пришлось бросить тачку и, стремглав, бежать к хозяйке совсем уже нетерпеливо зовущего пальца. «Срочно на «гистологию»! Одна нога здесь, другая – там!» - старшая операционная сунула в руки Кирюхе обычную поллитровую банку, прикрытую серой от бесконечных стерилизаций пеленкой. Срочность – срочностью, но лаборатория находится в другом здании, а любопытство – вещь серьёзная тем более, что в банке дрожит как кисель что-то явно живое и тёплое. Под ближайшим тополем Кирюха всё-же сунул нос под пелёнку – фи, ничего интересного: какая-то пористая желтоватая масса с плотными включениями… Бежим дальше, в «гистологию»! На пороге уже нетерпеливо переминается с ноги на ногу лаборант: «Давай быстрее грудь!». «Какую грудь?!» - недоумевает Кирюха. «Да женскую, женскую! Вот у тебя в банке!». Всё! В первый раз с начала работы можно не заглядывать на институтскую кухню, наружу просится даже вчерашний ужин...
Но у каждой медали есть две стороны. Теперь в двери операционных блоков можно «просачиваться» не таясь, без риска быть посланным к своей тачке на «резиновом ходу»… Главное – знать своё место: только за спиной хирурга или ассистента, на шаг сзади них, чтоб не коснуться, не дай Бог! Да и случайные струйки крови летят иногда во все стороны, оставляя на халате неприглядные следы. Хотя – именно такие следы и говорят всем, что ты именно из «хирургии», из элиты. Пусть завидуют все, кто смотрит на операционное поле сквозь стеклянный потолок операционной! Оттуда всё - равно практически ничего не видно.
Теперь каждый операционный день Кирюха ждал с жутким нетерпением. Раньше он даже не представлял себе, насколько красочными и разноцветными могут быть человеческие внутренности в мощнейшем свете хирургических светильников. Точные, выверенные движения рук хирургов, колдующих над больным при помощи иногда совсем невероятных инструментов, вызывали неподдельное восхищение. Любая операция уже не давала никаких отрицательных последствий, тошнота подступила к горлу только раз, когда Кирюхе молча сунули в руки сверток с отрезанной по самое «не хочу» ногой и с зажмуренными от неожиданности глазами он долго не мог найти выход из операционной. И это действительно было только от неожиданности. Всё, что приходилось делать по указанию «старшей», уже давно стало простой и обычной работой. Холодные пятки покойников, упирающиеся ему в поясницу во время борьбы с носилками на узкой и крутой лестнице, ведущей в морг патанатомии, давно не вызывали ничего, кроме раздражения.
Летний зной понемногу отступал, трава на институтских газонах приобрела желтоватый оттенок, несмотря на все усилия поливальной машины, ежедневно честно выливающей огромную бочку воды на клумбы, тротуары и ноги зазевавшихся. С тополей начал лететь пока ещё редкий, сухой лист. Кирюха, уже без ставшего привычным халата, пришёл проститься со «старшей». Васильевна пожелала ему когда-нибудь стать хорошим хирургом или гинекологом, крепко прижала его к своей необъятной груди и коротко шмыгнула носом. На резонный вопрос – почему именно гинекологом, пробурчала что-то про длинные Кирюхины пальцы. Расставание получилось каким-то скомканным, Кирюха тоже хлюпал носом, едва сдерживая неожиданно набежавшую слезу, а когда он закрывал за собой дверь, то мельком уви-дел, что Васильевна быстрыми и мелкими движениями крестит его спину. В коридоре слеза всё-же предательски скатилась по щеке.
Следующим летом Кирюха закончил школу, удрал из дома и поступил в лётное училище.

--------------------

И пусть Вам снятся эротические сны!