В ожидании убывшего Выха, продолжу введения и лирические отступления к грядущему жидохохляцкому отчету.

Начну я свой пост с обращения к правоверным, братьям моим. Не пришел я порочить Ислам, ибо по воле Аллаха, милостивого и милосердного, вот уже больше десятилетия изучаю и преподаю Ислам. И народы Востока не склонен я хаять, сам я человек восточный и скорее склонен Европой пренебрегать, чем Азией. Посли сих слов оправдания и хвалы Всемогущему, начну слова недолгие о девах сладостных и словах священных, сорванных вечернею порой с уст их чистых в Химках, обители гурий.

Выбрав два персика в саду неги, о чем будет поведано тем терпеливым, которые дождутся отчета, мы поехали по дворам окльными путям, дабы не встретить на пути стражу эмира.

Выбравшись из придорожных кишлаков на караванный путь к городу, прославленному пророками и поэтами, мы заговорили. Мы - это люди из народов книги (ахлюлькитаб) - один насрани (не поймите превратно, это значит христианин) и один яхуди.

Мы: откуда родом те, чьи жопы как персики на заре?
Они: Ташкент, город вдохновения и прохлады (в верхней камере холодильника).
Х (Вых ака ХОХОЛ): Заян, порази их востоковедением.
Я (Заян ака ЖЫД): я тюркские языки не изучал, а вы, девицы, вряд ли знаете арабский.
Они: обижаешь! Мы девицы из лучших семей Востока. Учили нас и Корану, и молитвам, держали мы неукоснительно пост рамазан и даже готовимся к поломничеству большому и малому. На него и копим мы таньга на межгаражных полях Химок.
Я: Коран?! Да есть ли в мире слово слаще для меня?! Омоем же руки, как велит закон и приступим к чтению священных слов наизусть, согласно таджвиду (правилам точного мелодического чтения).
Они (задорно): А давай!
Я: а руки мыть?
Они (хором): МЫ ЧИСТЫЕ!
Я: ладно, начнем, как водится с фАтихи?
Они (смущенно): это что же такое? мы в непонятках ваЛЛаху алим (Аллах знает все).
Я: вспоминайте, нерадивые, как учили вас в детстве: бисмиллахиррахманиррахим! Альхамду лилляяхи раббиль аалямиин .
Они (радостно, вспомнив, тараторят): Аррахмани ррахиим .
Я: Мяялики яумиддиин.
Они (уже не дают и звука вымолвить, наперебой): Ийякя на`буду ва ийякя настаиин. Ихдинаа ссырааталь мустакыим. Сыраатал-лязийна ан`амта алейхим, гайриль магдууби алейхим ва ляддооллиин. .
Я (завершая напевно): садак аллахульазым. ааааааамин!
ОБАЛДЕВШИЙ ХОХОЛ: цэ чо було? вийна? що вам, злыдьням трэба? (крестится лихорадочно).

Потом мы прочли хором ихляс и девочки завели я-син, которую я отказался подпевать, в силу ее (среди прочего) похоронного употребления.

Девочки (после некоторого раздумья, глядя мне в глаза): так вы, уважаемый аксакал, спиртное пить не будете?
Я: разумеется, пить я, саксаул, не буду, я буду вас е@ать.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ