Ярцев совершенно правильно поступил с Мостовым.

Эта тенденция впервые проявилась в 1992 году - в самый напряжённый момент, когда мысли у игроков должны быть заняты только предстоящими играми и ничем иным, они вдруг начинают какие-то дрязги, высказывают сомнения в правильности действий тренера.

Ещё тогда нужно было выжечь это калёным железом: навсегда отлучить бузотёров из сборной без права на помилование, чтоб впредь неповадно было. Но к ним проявили мягкотелость, и вот до сих пор аукается.

Помню, я читал когда-то воспоминания советского лыжника Николая Зимятова.
Точно не помню сейчас на каких соревнованиях, по-моему, швед Гунде Сван впервые применил коньковый ход не как вспомогательный на подъёмах, а как основной, и в результате получил заметную прибавку в скорости. Сван за шведов бежал на последнем этапе эстафеты, как и Зимятов за наших. На свой этап наш ушёл с отставанием примерно на полминуты и не смог догнать шведа. Так вот Зимятов писал, что причина его поражения на этапе от Свана в том, что он мысленно смирился с невозможностью догнать лидера, мелькнула подленькая мыслишка, что ему это не по силам в данный момент.
Далее Зимятов высказал мнение, что и при отсутствии этой мысли ему вряд ли удалось бы догнать блестяще выступавшего соперника, однако с таким настроением шансов на победу быть вообще не может. Невозможно заставить себя выложиться на все 100, когда не веришь в успех.
Вот это - действительно великий спортсмен!

А что позволил себе Мостовой? В открытую стал высказывать отмазы на случай провала, заранее валить всё на Ярцева - мол, он нас переутрудил, замучил, редиска-нехороший человек, таким образом деморализуя не только себя, но и всю команду.

Да у того же Лобановского если бы в разгар соревнования даже Шевченко посмел бы сказать хоть крупицу того, что позволил себе Мостовой, в команде Лобановского Шева уже бы не появился никогда - к бабке не ходить и экстрасенсов не тревожить.
Хотя Шевченко - это куда более серьёзная фигура, чем Мостовой.

Так что Ярцева можно за многое ругать, но в данном конкретном случае он прав. Безвариантно.