Астана по числу бутиков на душу населения занимает среди прочих столиц мира первое место, говоря русским языком: «куда ни плюнь, обязательно попадешь в бутик!» На крытом рынке в народе именуемым «Артемом», хотя на нем огромными буквами и написано «Базар», услышал я объявление по радио: «В бутике №3217 продается мусульманская одежда из натуральных тканей всех размеров и любых фасонов! По случаю священного праздника Рамадан скидки до 50%! Приходите, мы ждем вас! 3-мй этаж, бутик №3217» Прикупив а одном из многочисленных «артемовских» бутиков себе кое–какой одежонки «от Армани» долларов на пятьдесят, нечаянно набрел я и на вышеупомянутый бутик мусульманской одежды, в котором, изнывая от жары и безделья, томилась молодая турчанка в белом хиджабе. По тому, как она мне обрадовалась, я понял, что последний правоверный мусульманин заглядывал к ней на Наурыз.

Посалямкавшись со мной, турчанка поинтересовалась, какая одежда мужская или женская меня интересует. Поскольку турчанка мне понравилась, я, только ради того, чтобы сделать ей приятное, сказал, что куплю четки, белую шапочку для намаза и тюбетейку. Пока я вертелся перед зеркалом и турчанкой, примеряя тюбетейки, в мою голову начали закрадываться странные мысли о том, как мудр был Аллах, предписавший в Рамадан воздержание от еды и питья, и интимных отношений с женщиной лишь в светлое время суток. Из бутика №3217 я вышел в тюбетейке и с твердой уверенностью в том, что а'узу билляхи минаш-шайтанир раджим (приближаюсь к Богу и удаляюсь от побиваемого камнями сатаны). По дороге заглянул в аптеку на ул. Валиханова (если кто не знает Чокан Валиханов – это, типа, нашего М.Ю.Лермонтова, только на казахский манер), поинтересовался у казашки – провизора насколько халяльными являются презервативы «Дюрекс» со вкусом клубники, выложенные за витринным стеклом. Она вытаращила на меня испуганные глаза и произнесла неуверенным голосом сакраментальную казахскую фразу: «Не знаю! Никто не жаловался!» Поскольку никто не жаловался, я решил купить для начала 12 шт. и флакон мирамистина.

Таким образом, когда я оказался в он-лайне на Мамбе вместе со всё той же сотней мусульманских и не очень женщин, с каждой из которых у меня уже состоялся обмен мнениями по аграрному вопросу освоения целины, а они так еще и не знали ничего о том, что я уже в тюбетейке, и не имели представления о серьезности моих намерений. До Магриба (вечерний намаз, совершаемый после захода солнца, когда солнечный диск полностью скроется за горизонтом) оставалось часов пять, не более. И в этот самый момент я увидел её. Она сидела на каком-то сером металлическом ящике, похожем на сейф, тонкая и грациозная, одетая в короткое платье, черные чулки, подчеркивающие стройность ее тонких ног, обутых в черные лаковые туфли на высокой шпильке. Звали ее Айгерим и было ей 20 лет отроду.

- Салам Алейкум! О, свет моих очей! Да ниспошлет Аллах тебе много детей! – начал я издалека.
- Тебе чё, напекло? – отвечала она как-то уклончиво.
- Не столько напекло, сколько припекло! – молвил я, - Пришло время батыру привести в свою юрту жену! Ответь мне, О, прекрасная Айгерим, чья красота подобна луне, есть ли у тебя жених?
- Нет! В женихи набиваешься? Так у тебя уже есть жена! Ты чё теперь разведешься?
- Женами разбрасываться не хорошо, чтобы этого не происходило, Аллах разрешил человеку иметь четыре жены.
- Я думаю, твоя пока единственная жена будет против!
- Почему сразу против? И ей развлечение, и тебе: драться на кухне будете! А я за тебя отдам колым – стадо жирных баранов, табун лошадей (тоже жирных), трех верблюдов и новую юрту! Посоветуйся с родителями!
- Я редко с кем советуюсь, а с родителями тем паче!
- На все воля Всевышнего! А с родителями в таком важном вопросе, как брак необходимо посоветоваться, особенно, про размер колыма. Зря они, что ли тебя растили! Кстати, а из какого ты жуза?
- А ты кто по национальности?
- Казах! – не моргнув глазом, отвечал я.
- Послушай, казах недоделанный, отвалил бы ты от меня! Я ищу парня - европейца, а казахи меня не интересуют.

Такого поворота событий, говоря откровенно, я не ожидал, в сердцах стукнул кулаком по столу так, что тюбетейка на голове подпрыгнула. «Вот сучка! – возмущению моему и обиде за титульную нацию не было предела, - Европейца ей подавай!»

А в это самое время с криком «Турки идут в сад!!!» мимо меня, удрученно сидящего в тюбетейке у пересохшего арыка любви, пробегала по степным просторам Мамбы в поисках мужа некая девица тридцати с гаком лет

- Ты чего сидишь тут опечаленный? - поинтересовалась она.
- А ты тоже казашка? – спросил я.
- Я - метиска!
- Тогда я – мулат! – заключил я, разглядывая ее.
- У меня мама – казашка, а отец – русский.
- А я – круглый сирота! А ты с мужчинами встречаешься?
- Да, с двумя! Они оба женатые.
- Не плохо ребята устроились. Я тоже женатый, так что могу сегодня быть третьим, если ты не против.

Договорились встретиться через час в кафе. Время Магриба пришло. Одев белую шапочку для намаза, подняв руки до уровня ушей, я произнес: «Аллах Акбар!»