Краткое садиржание первай части этай серийи:
Вася Кедов, учащийся ПТУ № (а вам не пох какой номер?), знакомиццо в чате с телкай, с каторой договариваицца фстретиццо на станции митро савелофская.
Да хуле я пешу. Читали веть.

... Без десяти семь он уже топтался на Савеловской, нервно теребя в руках букет красных гвоздик и с ожиданием вглядываясь в суетливую толпу. Мокрощелки появлялись часто, но или вообще не замечали Васю, или, скользнув взглядом как по пустому месту, неспеша исчезали. С каждым прибывающим поездом волнение росло, вспотели ладони и, совсем некстати, захотелось отлить. Он уже хотел по быстрому метнуться до ветра, когда кто-то тронул его за плечо.
- Извините, вы случайно не Большой хуй?
Василий охуел. Голос был знаком до боли. Быстро обернувшись, Вася не поверил своим, никогда до этого не подводившим, глазам: перед ним стоял Никанор Никанорович! Нелепо накрашенные губы, обильный слой румян на изрытых оспинами щеках, аккуратно торчащая в петлице голубого пиджака розочка - ничто не выдавало в нём директора одного из московских ПТУ, в котором учился Вася Кедов.
- Чиго нах? - охуело выдавил Вася и судорожно моргнул, пытаясь изгнать видение.
- Я Недотрога, извини что фотографию тебе чужую прислала, но ты тогда вряд ли захотел бы со мной встретиться, - Никанор Никанорыч его явно не узнавал. Ещё бы: Василий никогда не был героем своего ПТУ. Впрочем, как и антигероем.
- Понимаешь, ты мне очень понравился как человек, как я поняла у тебя сейчас нет девушки, так почему бы нам не попробовать? - немного грустно произнес директор и, заметив букет гвоздик, улыбнулся и протянул к нему руку, - Ой, это мне?
"Сцуко, ахтунг ёпта! А как же Лидьбариссна?" - бешеной электричкой пронеслись в Васином мозгу мысли. (О том, что директор часто запирается в своём кабинете с учительницей русского языка, знало всё ПТУ). Думать две мысли сразу Вася не умел и, как настоящий падонак, не стал: "Хуле думать, ахтунг рядом!"
Вася подпрыгнул и правой рукой, с зажатым в ней букетом гвоздик, песданул по раскрашенному еблу.
- Ты чего? - провизжал Никанорыч.
Левой в ухо и ногой по яйцам, директор согнулся, по-бабьи подвывая. С ноги в челюсть и враг кулем повалился на платформу. Василий стремглав ринулся вверх по эскалатору и оказался на улице. Предательские слёзы текли по его мужественному лицу:
-Сцука, вот сцукабля! Пидар ёбаныйврот, Нидатроганах! А я исчо стихи...

- Лидьбариссна, мона с вами погаварить? - Василий нерешительно подошёл к одиноко проверяющей в пустом классе тетради учительнице.
- Ты на счёт переэкзаменовки? Это как Никанор Никанорович решит, - Лидьбариссна была как всегда строга.
- Я знайу. Тока он ахтунг! - выпалил Кедов.
- Кто?
- Ну этот … пидар он!
Красиво выщипанные брови учительницы удивленно поползли вверх.
- Сетевой, - уточнил Вася.
- Ты что!?
- Я точно знайу! Я с ним в чати на "Галубом Ките" познакомилса. Тока там он Нидатрога. А кагда на фстречу пришол, фсио лицо накрасил памадой. И исчо цвиточек фтыкнул. Фпиджак.
- Зачем?
- Ну так пидар же! - досадуя на невкуривающую тему училку пояснил Вася.
- Подожди, а откуда у него синяк под глазом? Ты случайно не знаешь? - казалось, удивление учительницы стало сменяться интересом: в настолько складном вранье Кедов ранее замечен не был.
- Это я ему. Ибо нех! - увлёкся рассказом Вася.
- Понятно.
- А што мне делать та? - он вдруг вспомнил, зачем пришел.
- А ты мне этот чат показать можешь? - вдруг упавшим голосом произнесла Лидия Борисовна.
- Нивапрос. Тока у нас в путяге фильтры стоят.
- А в кафе?
- Стрёмно. Увидят - зачмырят.
- Тогда как же? - немного растерянно произнесла она.
- А давайти у миня! - неожиданно для себя самого предложил Вася.
- Когда?
- Да хоть сичас.
"Мать фсеравно во фтаруйу смену. Ниужели согласицца?" – у Васи пересохло горло.
- Хорошо, идём, - решительно поднялась Лидия Борисовна.

- До сих пор не могу поверить, - произнесла Лидия Борисовна и отодвинулась от монитора.
"А хуле. Их визде дохуйа. Тока маскируюццо лофко." - молча пожал плечами сидящий рядом Вася. Тёплое бедро училки, обтянутое колготками и тонкой юбкой, приятно грело Васину коленку, а лёгкий аромат её духов забивал мягкой ватой голову. Хуй стоял уже полтора часа не падая, но разрядиться возможности не было.
- У меня к тебе просьба: не говори никому. Директору до пенсии полтора года, зачем училище позорить? А на счёт экзаменов не переживай, всё сдашь на отлично. Обещаю.
- И матиматику?
- Конечно,- Лидьбариссна едва уловимо улыбнулась,- Нивапрос.
- Лана. Но тока пусть он ка мне дажи нипатходит. Пакалечу.
- Ты такой сильный!
- А то.
- А почему ты решил в интернете познакомиться? У тебя что, девочки нет? - она наклонилась к Васе поближе.
- Есть девачка ... беспесды, - как-то неловко соврал Василий, - Тоисть была. Пассорились.
- Значит, ты сейчас один?
- А што?
- Да так, - огромные глаза Лидочки, казалось, стали бездонными и Василий неотвратимо погружался в них. Мягкие женские губы накрыли лёгкий пушок над незнавшей бритвы губой Васи. Слегка шершавый и влажный язычок учительницы мягко раздвинул его челюсти и проник вглубь. «Воблянахуй, што делать ёпта?» - Вася не умел целоваться. Нежные, но в тоже время настойчивые, руки Лидочки увлекли Васю на стоящий рядом диван. Василий не знал, куда спрятать откровенно выпирающий из штанов хуй и попытался отвернуться.
- Не волнуйся. Я же твоя учительница. Могу ещё кое-чему научить. Хочешь?
- Канешна.

Через 45 минут, закалённый онанизмом Васин хуй сдался, выпустив липкие струи в уже не раз кончившую пилотку Лидочки.
- Учительница первая мойа, - нежно прошептал потерявший девственность Вася и прижался щекой к покрытой капельками пота преподавательской груди.
- Первая, - промурлыкала Лидия Борисовна и, погладив Васю по голове, томно добавила, - нах!

(с) Квакин. Интиресна, ни наш ле?